в белой рубахе. Он сидит над резервуаром с кислотой, а задумчив так, будто присел около тихоструйного, с кувшинками, омутка. Мимо парня льется и льется в резервуар бронзовая лента. Она должна зачем-то побывать в кислоте. — Давно работаете? — С сорок шестого. — Откуда пришли на завод? — Недальние мы, из деревни Новоселки. Другие рабочие называли окрестные деревни. Все, как один, называли окрестные деревни. И правда, города-магниты. Из многих разговоров поняли мы, что прельщает людей городская жизнь главным образом определенностью заработка: хоть и пятьсот рублей, а знаю твердо, что получу. Придет день получки, отдай — не греши! А там целый год работаешь и неизвестно, что тебе в конце года дадут. — Теперь, — говорю им, — изменилось, авансировать стали ежемесячно, где по два рубля, где по пяти, а где и по червонцу. — То-то слухи пошли. Вот надо письмо сродственникам в деревню послать. Пусть отпишут. Ежели так — конешно. А то ведь что же зря-то! Посмотрев разнокалиберные трубы, разнопрофильные прутки и ленты, назначение которых для нас не совсем ясно, вдруг мы попали в мир вещей, знакомых и понятных. Нас окружили со всех сторон умывальники, чайники, кастрюли, сковороды, соусницы, мороженицы, половники, а также те знаменитые мельхиоровые вилки, ложки, ножи и подстаканники, что продаются не в каких-нибудь там посудохозяйственных, а в ювелирных магазинах. Подставляется мельхиоровая полоска под ударную тяжесть двухсот семидесяти тонн, и тотчас получается из полоски оформленная ложка, даже и с рисунком. Ложка еще не красива, и над ней придется поработать. Ее будут воронить, шлифовать, серебрить, пока не станет она в одном месте блестящая, словно зеркало, а в другом матовая, с черниной, как бы старинное серебро. Еще недавно шлифовка была 6 В. Солоухин 81
RkJQdWJsaXNoZXIy NTc0NDU4