начали копать землю и натолкнулись на кирпичную кладку. Потом в кирпичной кладке обнаружилась железная кованая дверь на замках. Замки, конечно, сорвали, открылся ход в темноту. Правдивые ходили слухи. Действительно, лежал в склепе фельдмаршал Воронцов. Остались от него эполеты, ботфорты с длиннющими узкими носами и шпага, но, увы, стальная. Тут приехал милиционер. Эполеты и шпагу он отобрал и увез с собой, а ботфорты все валялись. Их сельские ребятишки примеряли на свои ноги. Вот сколько старины в нашем Караваеве, — заключил Володя. — А то еще в Митине — рядом село — стали пень корчевать, а в корнях — бочонок с вином. — Выпили? — Знамо, выпили, не выливать же. Там именье барское, в Митине, теперь больница в нем. Не так давно повадился бывший барский управляющий. «Возьмите, — говорит, — меня завхозом. Привык, —• говорит, — к этим местам. Молодость здесь прошла и умру здесь». Не взяли. Раза четыре из Москвы наезжали, а не взяли. Такая мысль есть, что знает он, где клад в именье закопан. Ему ведь там все уголки-закоулки знакомы. Видать, хитрый старик. Дескать, устроюсь кладовщиком и достану. — А может, и правда на места молодости потянуло? — А хоть бы и так. Места его молодости лежат совсем в другой стороне. У нас, в Советском Союзе, их нет. Конечно, можно бы и взять его завхозом, но ведь он для нас вроде привидения — выходец с того света. Мы только из книжек Тургенева про управляющих слышали. А тут пожалуйста! Да и что ему среди нас, живых современных людей, делать? Как хотите, а, на мой взгляд, правильно его не взяли. Пока мы занимались склепами и разным гробокопательством, утро 68
RkJQdWJsaXNoZXIy NTc0NDU4