Не успел я прыгнуть в воду и проплыть хотя бы двадцать метров, как к реке подошел молодой парень, он сел на траву и стал расшнуровывать башмаки. — Рыбищи, наверно, тут, — осведомился я, когда парень подплыл ко мне, — прорва! — Что вы, нет ни одной рыбины. Кольчугино в верхах стоит — вся рыба передохла. Одевались мы вместе. Парень оказался заведующим сельским клубом. Звали его Володя Сахаров. — Я слышал, вы всем интересуетесь?—спросил он. — Пойдемте склепы смотреть. — Какие склепы? — Настоящие, фамильные — графов Апраксиных, князей Воронцовых. В прицерковной траве валялись и то и дело попадались нам под ноги то черепная кость, то бедро, то обломок человеческого таза. Там и тут виднелись в высокой траве опрокинутые каменные памятники. Удалось разобрать несколько стершихся, забитых землей надписей: «Секунд-майор Андрей Алексеевич Кузьмин-Караваев, Владимирской губернии предводитель дворянства. С 1797 по 1802 год...», «Действительный статский советник граф Николай Петрович Апраксин...», «Князь Константин Федорович Голицын, помяни его господи, когда придешь во царствие твое...» — А вот здесь, — объяснил Володя Сахаров, когда мы снова вылезли на солнце, — стоял памятник князю Воронцову, и пошли слухи, что под памятником тоже склеп, а в склепе сам фельдмаршал Воронцов при золотой шпаге. Наши сельские, однако, не додумались, а может, не посмели, зато посмели приезжие киномеханики. Ночью они б* 67
RkJQdWJsaXNoZXIy NTc0NDU4