Вдруг он обернулся, снял картуз и широко повел рукой: — Простору-то сколько, а? Желто-розовые луга под порывом ветра всколыхнулись, прокатилась по ним голубая волна, словно поклонились травы старику за то, что заметили их. Дыханьем, всем существом чувствовалось, что от самой желто-розовой луговины до самого синего неба нет в воздухе ни одной пылинки, ни одной соринки — ничего вредного человеку. — Куда уходят с этих-то воздухов! Нельзя землю бросать. — Старик вдруг возбудился, выпрямился, глаза заблестели, голос окреп. — Нельзя золото бросать. Ведь это золото, золото! — И он снова водил рукой по окрестным залогам. — Придет время, спохватятся... Поймут... Все вернутся к земле. Нельзя бросать... Золото... Потом он, спохватившись, надел картуз, строго откашлялся и пошел вперед, не оборачиваясь. Когда мы прощались, никакого огня, никакого воодушевления в глазах у него уже не было. — Значит, путешествуете? Ну да, ну да, а чем уж вы там заряжены... Города как магниты. Поезжайте в северные области: в Новгородскую, Псковскую, Вологодскую. Там только и слышишь: Ленинград, Ленинград, Ленинград! Работать устроился в Ленинграде. За покупками поехал в Ленинград. Учиться буду в ленинградском институте... Огромные пространства нашей страны незримо разделены на поля притяжения больших городов. Подобно тому как сила магнита притягивает к себе железную опилочную мелочь, города втягивают, всасывают в себя людей, живущих на прилегающих пространствах. Но и каждый маленький городок, который сам подвержен тяготению, тоже магнит. На что уж мал Покров, а сколько мы слышали, пока шли через его «магнитное поле»: люди выехали в Покров, сын живет в Покрове, председатель скоро вернется из Покрова, хлеб в магазин привезли из Покрова... 60
RkJQdWJsaXNoZXIy NTc0NDU4