перь, вытягивая из кармана по одной щавелинке, ела. Петрович покосился: — Вот и щавель тоже... Другая баба мешок наберет — четыреста рублей за чулок. Или вот перовскому охотнику повезло... — Клад нашел? — Не клад. Рысь на него напала. Сейчас поляна будет, около нее. — Хорошенькое везенье! — Как же, ведь рысь-то он убил. Премия полагается, и шкура цену имеет. — Петрович, а почему вы эту дорогу лучше всех знаете? — снова я повел подальше от рыси. — Я одно время здесь в Костино за товарами ездил. Около году. Вот дорога (он показал на заросшие травой, еле заметные колеи), я ее пробил. И повадился я так: из каждой поездки, чтобы привезти одно полено. За год я такую поленницу навозил, что ежели бы продать... Но тут наступил решающий развилок, и мы не успели услышать, что было бы, ежели продать всю поленницу. — Значит, так, — объяснил Петрович. — Держитесь все время лева, и будет Махова сторожка, а там спросите у лесника. От Маховой сторожки вам чуть побольше половины пути останется. Лоси попадаться будут или там в кустах трещать — не пугайтесь. Лось — зверь смирный. Вот бы свалить — это сколько же пудов одного мясища, да рога, да шкура... Но мы уже горячо поблагодарили Петровича и оставили его одного мечтать о лосях, которым он задал бы перцу, если бы не было риска платить десять тысяч рублей штрафу за каждую голову. Тюрь- мой-то он, я думаю, рискнул бы — не беда, а вот десять тысяч рублей! — поневоле дрогнет рука. Петрович ушел обратно, и мы впервые внимательно оглянулись. Не то чтобы на каждом суку нам чудились рыси, но лес обступил таким плотным кольцом, так темно было в его глубине, и так близко от нас начиналась эта темнота, что подумалось: «А может, прав был председатель, не стоило заби43
RkJQdWJsaXNoZXIy NTc0NDU4