дом пробиралась сквозь нее. Идти быстро она не позволяла. Там и тут в лугах поднимались островки леса. Воронцов остановился и стал внимательно рассматривать траву. Мы тоже заметили, что по траве словно кто-то прошел утром, во время росы, да так и осталась узкая тропинка. — Они! — Кто? — Бобры. Самая что ни на есть бобриная тропа! Долго еще мы шли по лугу, наслаждаясь благодатным зеленым раздольем. Под ногами начало по- хлюпывать. В следах проступала вода. Среди болота поднимался лесной островок. — Там есть одна хатка, но, пожалуй, не доберемся, нужно раздеваться и лезть по пояс в жидкой грязи. — Много лезть-то? — С полчаса. Пойдемте в другое место, я знаю. Но и в другом месте болото остановило нас. — Бобры знают, где им устраивать хаты, — посмеялся Воронцов. — К ним, брат, не подберешься. Пришлось возвращаться к лодке. — Где теперь ваши знакомые: ботаник Стулов, зоолог Наташа? — Не знаю. Ликвидировали наш заповедник в 1951 году. Все они уехали. Остался Воронцов сам при себе. — Скучаете по той работе? — Неуж! Люди тоже хорошие были. — Почему ликвидировали заповедник? — Так ведь содержать его надо, деньги идут. Объявили будто бы так, что теперь народ стал сознательный и сам может охранять свои богатства. — Ну и как вы думаете, охранит? — Ох-хранит... — протянул Воронцов, и не понять было, чего больше в его интонации: утверждения или глухого недоверия. Когда вернулись, Воронцов угостил нас на дорогу отменными белыми пышками с молоком. Молоко, правда, было прокислое, но мы не подали и виду, не хотелось огорчать старика. 256
RkJQdWJsaXNoZXIy NTc0NDU4