Но это была первая к ней просьба. Прасковья Ивановна, с одной стороны, не уверилась егце в своих силах, а с другой стороны, хоть и не похоже, но мало чего наговорит посетитель. Всему-то как верить? Поэтому заговорила спокойно: — Ты, бабушка, поезжай домой. Я это дело так не оставлю. Я все доподлинно узнаю и в обиду тебя не дам. Ступай, бабушка! Старушка замялась в дверях и спросила с испугом: — Так ты мне так никакой бумаги не дашь? Так и ушла, очевидно думая, что проездила зря. ...А вскоре к Прасковье Ивановне домой зашел директор школы. Он пригласил Прасковью Ивановну на родительское собрание. — Вот, товарищи родители, — говорил он в школе. — К нам пришла Прасковья Ивановна. Уже несколько лет я добиваюсь улучшения света в школе. А воз и ныне там. В результате у детей может испортиться зрение. Давайте попросим Прасковью Ивановну помочь нам в этом. — Что же меня просить-то? — ответила Прасковья Ивановна. — Сама вижу, что темновато у вас. Удивляюсь, как это вы раньше терпели. Придя домой, позвонила директору фабрики. — Сергей Федорович, что же вы школьников наших в черном теле держите? Разве у них свет? Так и глаза испортить недолго. Вы уж прибавьте им свету-то. Сергей Федорович засмеялся. — Я, Прасковья Ивановна, не бог Саваоф, чтобы взять да прибавить. Тут трансформатор нужен. Транс-фор-ма-тор! И несколько километров проволоки. А у меня этого ничего нет. Уж если вы взялись за это дело, могу совет дать: вызовите сначала медицинскую комиссию, пусть она составит акт, тогда и добиваться будете. Прасковья Ивановна стала работать инструктором по ткацкому делу. Это не привязывало ее к рабочему месту, можно было отлучиться с фабрики, если того требовали депутатские обязанности. — Стараюсь, стараюсь, — жаловалась ей молоденькая девушка с черными, как смородина, гла181
RkJQdWJsaXNoZXIy NTc0NDU4