ну, наискось, чтобы вскарабкаться на ослизлый пригорок. Мотор урчал, работали оба сцепления, потоки грязи выбрасывались из-под колес и колотили по тенту. — Значит, москвичи, — почему-то правильно решил водитель. — Ну что ж, у нас тоже все как в Москве, только дома пониже да асфальт пожиже. Радуйтесь, что на мою машину попали. Сейчас в радиусе сто километров все грузовики стоят по дорогам, где дождь застал. Ехать им невозможно. Только нам дорога открыта. — И он лихо подавал вперед рычаг скоростей, как будто непосредственно этим движением толкал машину вперед. — Ничего, хорошую машину сделали, без нее — гроб. — Водитель вы тоже, видимо, классный! Белые брови сошлись на переносице. Парень поморщился. — Водить всяк может. У нас в школе был один балбес, инструктора отступились. Я говорю: «Дайте мне, не может быть, чтоб не научился, медведей и то всему научают». Отстажировался за милую душу. Теперь тоже где-нибудь сидит на дороге... Автомобиль проскакивал какие-то деревни, села, перелески. Все это были мои голубые холмы, запеленатые водяной пылью. — А что, правда ли, в Москве, — вдруг подал свой голос старичок, — есть магазины, товары на дом приносят? Чего тебе надо — сейчас, пожалуйста. — Там, дедушка, не то есть, — опередил с ответом водитель. — Заходишь в магазин, а продавцов нет, бери чего хошь и ступай. — А ты не бреши! — рассердился старик. — Молод еще над стариками смеяться. И вопрос тебя не касается. Женщина оказалась самой интересной собеседницей, правда после того, как мы немало помучились, вызывая ее на разговор. С виду простая колхозница или в крайнем случае фабричная работница, она, оказывается, была депутатом Верховного Совета. Нам никогда не приходилось раньше разговаривать с де12 в. Солоухин 177
RkJQdWJsaXNoZXIy NTc0NDU4