кой был более, по сравнению с другими, последовательным и ярым славянофилом. Накануне своего решительного шага он писал: «Я спрашиваю себя: честно ли молчать в настоящую минуту? Не прямая ли обязанность каждого гражданина сделать все то, что ему по силам и чего никто запретить не может: поднять свой голос и протестовать. Россию распинают, Россию позорят, Россию творят отступницей от ее исторического призвания и завета, — и мы все немы, как рыбы!» 22 июня 1878 года Иван Сергеевич вернулся из своего Славянского комитета поздно, в возбужденном состоянии и записал: «Копье пущено. Речь произнесена». Через несколько дней за эту речь ему прислали выговор от Александра II, отстранение от поста председателя и предписание о ссылке. «Согнуться мы не могли, пришлось нас сломать вдребезги», — ответил Аксаков. Достоевский в те дни напомнил ему: «Так я ж вам предсказывал, что вас вышлют за эту речь». Местом ссылки Иван Сергеевич выбрал имение своей золовки — село Варварино. Он был женат на второй дочери Тютчева — Анне Федоровне. Пока он ехал на перекладных, речь широко распространилась и в России и за границей под названием «Историческое проклятие Аксакова». Имя Ивана Сергеевича не сходило с уст. Пишет О. А. Новиков: «Все в страшном негодовании за изгнание Аксакова из Москвы, за его правдивое слово. Если Аксаков заслужил наказание, то, очевидно, и я виноват, но тысячи русских думают и чувствуют так же, как он...» Пишет П. И. Чайковский: «Мы переживаем ужасное время, и когда начинаешь вдумываться, страшно делается... С одной стороны, совершенно оторопевшее правительство, настолько потерявшееся, что Аксаков ссылается за смелое, правдивое слово...» Пишет П. Третьяков: «И вот Аксакову пришлось одному публично высказать, что чувствовали все прочие люди...» 149
RkJQdWJsaXNoZXIy NTc0NDU4