кий. Директор и нанял ребятишек, чтобы те ему все гнезда с птенцами прямо на землю побросали. •— Что он, некрещеный, что ли? — Не о том речь. За сколько нанял-то! — Ну? — За две тысячи! Ведь надо такие деньжищи отвалить. — Да, а все же нехорошо! — В Америке, слыхать, радио на кукурузное поле проводят, а по радио целый день грач верезжит, будто его за ноги раздирают. Другим—острастка. — Али и в Америке кукуруза растет? — Растет... — А у нас, гляди, не привьется. — Не скажи. Табак-ат поначалу, помнишь, как уродился, три центнера с га, а теперь сколько?.. Пятьдесят семь. То-то и оно. Всяко дело поначалу нелегко дается. — Очень уж много сразу велят. Да на самой жирной земле. Конечно, если весь колхоз на нее бросить, все удобрения, весь навоз, все машины да ничем другим не заниматься, вырастить можно, однако в копеечку влетит. А нужно иметь расчет, во сколько чего обходится. Городских к нам гоняют. Тоже небось от дела оторваны, а деньги получат. Значит, и те деньги на кукурузу лягут. Поменьше бы да исподволь, — с надеждой посмотрели на нас колхозники, — глядишь, лучше бы освоение-то пошло. Мужика и отпугнуть недолго. А ежели душа у него к чему не ляжет, то шабаш! Он, конечно, промолчит, но и толку не добьешься. А что не растет — не беда. Табак-ат тоже не рос, ан и вырос. Серега закончил свой этюд. Земля снова медленно двинулась нам навстречу. Она была красива. Ровную, как натянутая скатерть, зеленую луговину выхватил из тени прорвавшийся сквозь облако солнечный прожектор. Луг светился ярко и весело. Казалось, от него-то и светло вокруг. Несколькими крутыми петлями лежала на лугу река. Было странно, что она течет на таком ровном месте. Между петлями реки бродили тоже освещенные солнцем игру127
RkJQdWJsaXNoZXIy NTc0NDU4