зом о местах, прилегающих к Юрьеву. Поскольку мы побываем во всех этих местах, то и рассказывать о них лучше о каждом в свое время. О соборе Роза Филиппова сокрушалась вместе с нами. Все письма (ее’ и директора музея) возвращаются для выяснения и принятия мер в область, а область пока ничего не делает. «Вот упадет, тогда хватятся», — заключила Роза. Из музея мы пошли осматривать ткацкую фабрику. Кроме простого интереса, был у нас еще интерес дополнительный, зародившийся не далее как утром во время моего бритья в парикмахерской. Подставив щеку под мыльную кисточку, я прислушивался к разговорам в других креслах, и не зря. У соседа моего, чернобрового парня в синей шелковой безрукавке, шел с парикмахершей любопытный диалог. — Тебя освежить? — Да надо бы помочить харю-то. Шипение пульверизатора и довольное кряхтение. — А в Колокше вчера все лягушки на берег попрыгали. — Парикмахерша хихикнула. — Чего же они вдруг попрыгали? — Как же, третья фабрика опять свою воду в реку спустила, вот и картина: идет дурная вода, а лягушки на оба берега выбрасываются, словно их кто горстями кидает. А то которая усядется на листе и дышит, никак не опомнится. Рыбе, конечно, каюк. Рыбе на берег не выпрыгнуть. Ткацкая фабрика, оглушившая нас шумом сотен станков, до последнего времени вырабатывала шотландку, тот клетчатый материал, из которого шьются любимые рубашки геологов, туристов, альпинистов, корреспондентов, ры117
RkJQdWJsaXNoZXIy NTc0NDU4